ОДИНОЧЕСТВО И ИЗОЛИРОВАННОСТЬ

Гомеопатия / Портреты гомеопатических препаратов / ARSENICUM ALBUM / NATRUM MURIATICUM / ОДИНОЧЕСТВО И ИЗОЛИРОВАННОСТЬ

Страница 2

Будучи в душе очень ранимым, он старается всячески избегать стрессов. Для защиты более чувствительные индивидуумы воздвигают вокруг себя как бы «стену» («непроницаемую, как скала, завесу», по выражению одного из пациентов), становясь таким образом ещё более интровертированными, не способными к эмоциональным разрядкам. Natrum muriaticum старается уберечь себя от страданий в будущем и подготавливается к ним, держась на расстоянии от окружающих. В исключительных случаях он даже не отваживается вновь полюбить глубоко, чтобы избежать возможного крушения надежд. Фактически подобные тенденции происходят от «отказа идти в общество из-за страха обиды» (Аллен). Здесь картина эмоционального истощения и отступления или невозможности реализации сильных чувств перекликается с Sepia («сознательное избегание компаний», Уитмонт).

Механизм блокировки часто проявляется и во время сна. В таких случаях пациент жалуется, что не видит снов и не помнит их, ощущая по утрам только неприятную усталость и депрессию. «Беспокойные, ужасные, неприятные тоскливые сновидения; яркие картины пожара или убийства» (Ганеман) также характерны для Natrum muriaticum. Однако они бывают и у других типов, являясь тем самым менее патогеничными, чем симптом отсутствия сновидений. И, наконец, «снохождение, разговоры во сне» (Ганеман) и жестикулирование во сне, представляющие собой классический путь ухода от действительности, указывают на Natrum muriaticum.

Natrum muriaticum может сохранять свою изолированность благодаря погружению в рефлексивный мир науки или искусства, т. е. в области, где эмоции играют не очень большую роль. Так или иначе, «находясь в подавленном состоянии духа» (Ганеман), он обращается к самоанализу. Natrum muriaticum может с удовольствием часами сидеть в своей комнате или работать в каком-нибудь уединенном месте. Ещё более интровертированные типы выражают желание жить в лесной хижине, на берегу океана или высоко в горах, подальше от людей и всего мира («антропофобия», Геринг). Когда же они всё-таки попадают туда, то обычно быстро возвращаются (если только в них не очень много отшельничества Sulphur). Изгнание Natrum muriaticum из общества приводит к одиночеству и изоляции. Но, даже устав от преследований (некоторые артистические Sepia или Arsenicum album, ученые-эрудиты Sulphur являются гораздо большими одиночками), он возвращается туда, где может общаться с людьми, несмотря на риск эмоциональных потрясений.

В более серьезных случаях изоляция становится абсолютно непереносимой: «одиночество рождает грустные мысли и тяжкие стоны» (Ганеман).

Страдания особенно обостряются по ночам, когда эмоции и мысли полностью овладевают человеком (по словам Ганемана), что проявляется в виде безутешного плача. Сердцебиения учащаются или замедляются, проявляется полная или частичная («после просыпания», Богер) бессонница. Natrum muriaticum очень нужна чья-нибудь помощь, но в отличие от Pulsatilla, всегда имеющей под рукой несколько утешителей, он, видя своё одиночество, начинает с неистовыми усилиями искать контакт с людьми.

Страх одиночества, красной нитью проходящий через большинство симптомов пациента, сильно отличается от желания немедленного утешения Phosphorus и постоянной душевной поддержки, необходимой Pulsatilla. Natrum muriaticum может очень долго находиться один, если знает, что где-то есть человек, которому он нужен. Главный симптом средства, описываемый как «забота о будущем… о том, что может случиться» (Ганеман), отражает обычно боязнь остаться без очень значимых для него тесных взаимоотношений.