ЖАЛОБЩИЦА

Гомеопатия / Портреты гомеопатических препаратов / SEPIA / ЖАЛОБЩИЦА

Страница 2

Её зависть полностью отличается от хорошо известного ревностного чувства, испытываемого Lachesis, которое представляет собой одержимое и страстное обладание теми, кого она любит, или какой-то захватывающей деятельностью или идеей. Sepia страстно желает того, к чему у неё нет способности, или того, на что у неё нет законного права. Она хронически беспокоится о том, что у других есть то, чего нет у неё, и необычайно любит рассуждать о том, что пастбище с другой стороны забора зеленее, чем её собственное. Будучи домашней хозяйкой, она стремится к независимости и карьере или, если она работает часть дня, то горько возмущается домашней работой, ценя свою работу выше семейных забот. Но, когда дети подросли или если она развелась с мужем и вольна заниматься своей карьерой, вдруг её предпочтения отдаются другому, и она начинает убеждать, что у неё непреодолимое отвращение к работе, и в своём классическом отрицании всего, к чему она до этого стремилась, она хочет, чтобы все вернулось снова: и муж, и дети, и домашние заботы.

Кроме того, она бывает тем пациентом, у которого, кажется, ничего не получается так, как надо, который замыкается и отстраняется от всех («печальная, удрученная», Ганеман) и который в своей печали не способен реагировать и чувствовать. В жизни у неё нет радостей, а если бы и были, то она не способна их оценить. Её тошнит от самого запаха пищи, одной из основных радостей жизни, иногда даже от одной только мысли о любимом блюде. И еда её утомляет и забирает силы вместо того, чтобы дать ей заряд энергии. От неё исходит полная мрачность. Ничто в личной жизни не интересует её, не приносит радости. Она находит людей скучными и глупыми: «отвращение к общению, доходящее до презрения» (Геринг). Она сидит у врача в кабинете с ощущением пустоты и с пустым взглядом, без желаний и устремлений, без эмоций («огромное безразличие ко всему; нет должного ощущения жизни… с чувством, как если бы ей было безразлично, что бы ни случилось», Аллен). Иногда она втайне желает, чтобы что-нибудь, что могло бы устранить её апатию и скуку, могло бы и случиться: «Кажется, я не могу получить от жизни то, что хочу. Неужели это все, что может быть? Может, у меня нет даже права на осмысленную жизнь? Почему я не могу почувствовать себя счастливой, как это могут другие? Я бы хотела знать, что значит обычная счастливая жизнь! Эта пустота внутри меня просто пугает!» — вот такие жалобы встречаются среди самых распространенных жалоб Sepia, страдающей от затяжной мрачности или безразличия. Женщины в этом состоянии могут испытывать безотчетные приступы печали с непроизвольными слезами и рыданиями «без видимой причины» (Ганеман) или могут внезапно превратиться в иррациональное, непоследовательное или неконтролируемое существо, впадающее в состояние истерии, сходное с состоянием Ignatia.

Все эти состояния, а также её печаль, угнетенность и многочисленные беспокойства имеют значительную степень зависимости от времени: подобно Pulsatilla, они ухудшаются утром иили вечером.

Ещё одной из основных характеристик Sepia является её леворукость (Lachesis, Phosphorus). В оккультных науках левая сторона традиционно связывается с эмоциями, иррациональным и подсознательным, в то время как правая сторона представляет интеллект, рациональность и сознание. Таким образом, её в основном левосторонние симптомы ещё одним образом заставляют предполагать потерю равновесия скорее в эмоциональной, чем в интеллектуальной сфере.

Эта разновидность Sepia, находясь в мрачном настроении, обычно реагирует двумя способами: точно так же, как чернила каракатицы служат ей ширмой, за которой она скрывается, женщина ударяется в мрачность и старательно отстраняет себя от других. Несмотря на то, что ей необходимо говорить и общаться, высказывать свои чувства, она сохраняет холодное молчание. Она отказывается отзываться на звонки в дверь и по телефону, потому что она не хочет, чтобы кто-то выражал ей сочувствие или прерывал её мрачность, так как «любой разговор ухудшает её состояние» (Кент). В такой момент она, действительно, чувствует безразличие к другим и хочет, чтобы её оставили одну, в то время как Natrum muriaticum, который делает то же самое, извращенным образом отталкивает то, к чему стремится его натура на самом деле.

С другой стороны, точно так же, как каракатице её чернила служат ещё и оружием для атаки, так и Sepia может стать очень недовольной, чрезвычайно раздражительной, «скандальной» (Кент) и временами «склонной быть несдержанной и горячей» (Геринг). Тогда она становится злобной, нанося свои словесные уколы, внезапно нанося удары своим близким в непроизвольных поступках агрессивности, при этом находя извращенное удовольствие в том, как она остра на язык (Arsenicum album, Lachesis). В такие моменты все вокруг неё должны ходить на цыпочках, боясь вызвать взрыв агрессивности — выброс того черного облака чернил. В этой личности существует много «подавленной злобы… из-за прошлых обид и прошедших событий» (Кент), которая только и ждёт момента для взрыва; а также «сильное кипение страсти, с дрожью (особенно рук), которое может быть вызвано просто пустяком» (Аллен).